Война, что шатала Европу, казалась чем-то совершенно волшебным. Фобос чувствовал страх отовсюду - от передач по радио, от разговоров, от новостей в газетах, от вида солдат, то ли сбежавших от ужасов на поле боя, то ли списанных за ненадобностью... Взгляды людей, пропитанные отчаянием вперемежку с неизвестностью, заставляли бога улыбаться, сдерживая какие-то странные порывы рассмеяться. Наслаждался ли он этой войной? Определенно да. Был ли он счастлив? Определенно, нет.
Он знал, что окружающий его мир доставлял бы большее удовольствие, будь рядом с ним Деймос. Он не видел брата пару лет, кажущиеся теперь бесконечностью. Порой Фобос думал, что надо было тогда, в тридцать седьмом, сжать зубы и стерпеть, не высказываться по поводу "третьего", потому что... сколько столетий они были рядом, бок о бок, сколько раз они держались за руки, сколько раз между ними возникал кто-то, кого они оба если не любили, то хотя бы использовали как развлечение на двоих? Они оба соглашались на эту игру под названием "шведская семья", и раз за разом когда эта игра кончалась Фобос испытывал некоторую пустоту. Что же было не так в этот, последний их раз? Он не мог ответить на этот вопрос, и был рад, что война, постепенно превращающая мир в руины, началась. Там, в Испании он мог временно забыться, развлекаясь этими странными смертными, но сейчас, будучи призванным обратно своими родственниками, с тяжелым сердцем чувствовал что скоро грядет что-то неизбежное. Он бы с радостью развернул сейчас такси обратно, возвращаясь на вокзал, а то и просто шагнул бы в портал, оказываясь на другом конце света. Он мог бы просто оказаться сразу в своем номере отеля, но почему-то оттягивал этот момент, точно зная, что вряд ли боги будут разбираться, что братья давно и глубоко разругались, мало ли что бывает? Когда он захлопывал дверь такси, когда называл фамилию какому-то побледневшему сотруднику отеля, пока шел следом за ним по узкому коридору, щелкая зажигалкой за его спиной и чувствуя, как мужчина вздрагивает каждый раз, когда металлическая крышечка с характерным щелком захлопывается... Он вздохнул, глядя на закрытую дверь, точно зная, кто стоит за ней. Вдох, выдох, и он зашел - просто, без стука, опуская тяжелый и жесткий чемодан на пол, наконец-то раскуривая сигарету и глядя в окно. Уже стемнело и были видны такие редкие огни в соседних домах.
- Здравствуй. - Фобос скинул плащ на ближайшую тумбу и сел в кресло, не глядя в другой угол комнаты. Он знал, что брат стоит там и что он недоволен, для этого даже смотреть на него не надо. - Номеров больше нет, так что придется тебе со мной смириться.
На самом деле он мог до смерти запугать половину людей в этом отеле и комнаты внезапно оказались бы пустыми, но не стал. Наверное, он и правда соскучился по брату, так что цеплялся за любую возможность пообщаться с ним, даже так... сквозь зубы и не глядя.

Голос брата был отражением собственного - они были не просто близнецы, они были похожи как две капли воды. Один голос на двоих, один цвет глаз, одни манеры и смех даже был одинаковый. Отличались они лишь характером - но настолько незначительно, что невнимательные люди до сих пор их путали, а они, в целом, никому не пытались помочь. Лишь немногочисленные родственники когда-то наконец-то осознали, что у одного близнеца одежда всегда была в беспорядке, а вот второй был настолько выхоленный и лощенный, что диву даешься. Фобос сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул, наконец-то находя в себе силы взглянуть на спину брата. В комнате горела лишь лампа на тумбочке у кровати, и свет был достаточно тусклый. Кто вообще придумал эти абажуры с кисеей? Отбрасываемые тканью причудливые тени на стенах не давали толком разглядеть лицо брата, впрочем...
Впрочем он и так чувствовал его настроение. Он знал, что Деймос чувствовал такое же дикое смешение радости от встречи, смешанной со злобой, обидой и чем-то еще, чего он не мог объяснить словами. Он готов был одновременно обнять брата и стукнуть его так, чтобы передать всю степень своего раздражения. Это ведь Дейми тогда выбрал не его, так к чему он тут изображает невинность? Фобос криво усмехнулся, скосившись на упомянутый диван. Он не был похож на что-то, на чем можно было бы удобно спать, а кровать была слишком узкой, так что если лягут двое, то только бок о бок друг к другу. Вот пусть спит где хочет, а Фоб выбирает кровать. Еще бока он не мял о твердые кушетки, которые ставят чисто из красоты, а не из каких-то других нужд. Вдох, снова выдох, выпускающий клуб дыма куда-то к потолку. Тишина в комнате становилась немного гнетущей.
- А что же ты без Джонни? Я думал, что наткнусь на жаркую сцену вашей личной жизни. - Вопрос, который вертелся на языке, все-таки сорвался, и Фобос не знал, готов ли он к ответу на него. Чего он ждет? Что брат расскажет как счастлив в этой новой жизни без него? Что уйти с тем, третьим, было самым верным решением в его жизни? Фобос всегда считал, что память стирает все события, которые он бы только захотел никогда не знать и не помнить, но ту ночь, когда они, словно два дворовых пса вцепились друг в друга, готовые порвать глотки, лишь бы заполучить сладкую косточку, он помнил отчего-то как никогда четко. Одно изменилось в его воспоминаниях - когда голова остыла от драки, а сам Фобос наконец-то понял, с чего все началось, он был рад, что находился далеко от брата. Потому что да, они всегда были близки, как никто в мире. Но Деймос вряд ли поймет тот факт что тогда, три года назад, он дрался не за Джонни, лицо которого он уже, откровенно говоря, слабо помнил. Тот человек, внесший смуту в их отношения, был только курком его ревности, выстреливший в самый неподходящий момент. Сможет ли Деймос смириться с таким? Вряд ли. Фоб снова затянулся и впечатал остатки сигареты в подлокотник кресла, оставляя на лакированном дереве, и так потертом от времени, черный выжженный след. Наверное, вся его жизнь была похожа на этот подлокотник - он вполне походил на какую-то старую рухлядь, в которой Деймос своим выбором левого человека оставил больной дымящийся след.

- Из Испании, прости, что?
Фобос смотрел в полутьму, туда, где блеснули огоньками глаза брата. Тот нес какой-то бред, потому что уехал он один, и один так и оставался на протяжении всего этого времени. Бог отвлекся на войну, впитывая страхи, окружающие его, подталкивая этих смешных людишек на безумные поступки просто потому, что хотелось куда-то выплеснуть собственное бешенство. Где-то внутри поселилось сомнение - а правильно ли он вообще понял все то, что происходило? Страх медленно поднялся на ноги, привычным движением закатывая рукава рубашки. Сделал шаг, еще один, пока не оказался вплотную к брату.
- Почему я должен был ехать с кем-то, кто четко сказал мне, что остается с тобой? И тебя это более чем устраивало, если мне не изменяет память. Не ты ли расцарапал мне всю шею, пытаясь придушить, лишь бы остаться с этим чертовым смертным, которого сам же  дом и притащил?
Сердце, кажется, пропустило пару ударов - душа предавала его разум, потому что где-то в ямочке между ребер поселилось волнующее чувство... восторга? Через боль и раздражение пробивалось робкое чувство радости от того, что он видел Деймоса перед собой. Брат был цел, невредим, таким же сварливым и зализанным, и, кажется, ничего особо и не изменилось - словно они повздорили всего пару часов назад, и теперь через скрежет зубов собирались пить примирительный чай. Шаг, еще один, впечатывая бедра брата в подоконник за его спиной, на секунду представилось - вот рука Страха ложиться на лоб этого болвана, пробивая затылком Дейми стекло...
Он выдохнул, отчего-то судорожно и рвано, накрывая холодными пальцами тыльные стороны ладоней брата, касаясь кожи совсем легко и поверхностно, чувствуя, как руки словно обожгло от одного этого прикосновения... Они всегда были слишком близки. Да, между ними был кто-то третий, и сами они никогда не преступали черты, не касались друг друга ниже, чем того требовали приличия. Может, преступи они эту клятую черту тогда, наплевав на собственные принципы и непонятные рамки, которые сами же друг другу и нагородили, и проблем бы не было?
- Разве не ты был тем, кто выбрал не меня?

Фобос молчал. Точнее, он пару раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но в итоге закрывал его обратно. Это что же получается, этот тупой смертный совсем страх потерял и просто... сбежал? Или настолько зассал, что наврал и Деймосу, и ему, и просто исчез, оставив братьев в неведеньи?
- Мне кажется, где-то нас этот чертов Джонни обыграл. Может, то был Локи? Вообще не удивлюсь.
Фобос сипло выдохнул, качнув головой. Тот парень и правда выбежал за ним, протягивая салфетки к шее, но только лишь для того чтобы, помявшись, сказать ему, что остается. Кажется, это он сам додумал, что он "остается" с Дейми, да? Скорее всего, мужик такого ничего не говорил, и от верной смерти его спасли только симпатия самого Страха к этому придурку, и то, что он думал, что Деймос влюбился в этого смертного и не хотел его снова расстраивать. И теперь они стоят, как два идиота, глядя друг на друга, касаясь кончиками пальцев и совершенно не зная, что им делать. Вернее, сам Фобос вполне знал, чего он хотел, но стоит ли?
Слова Деймоса, его ладонь на шее заставили вздрогнуть. В последний раз, когда он видел брата, он кричал, и эти самые пальцы, что так ласково сейчас поглаживали кожу, раздирали кожу Страха в кровь, желая то ли убить, то и просто покалечить. На их телах было слишком много шрамов после всех войн, что они прошли, так что одним шрамом меньше, одним больше, заметил бы он их если бы они были сделаны кем-то другим? Пальцы Дейми повторяли его движения, только вместо боли физической сейчас его раздирала боль где-то внутри. Чувствовал ли он страх? Пожалуй, и эта эмоция была ему, как это ни странно, чужда. Он медлил, сжимая в пальцах бедра брата, перед этим небрежным жестом отправляя какой-то горшок с чахлым цветком на пол. Звон разбившегося сосуда с землей от уже не слышал, потому что губы братьев встретились в таком странно неуклюжем поцелуе. Не то чтобы он хвастал тем, что был лучшим из любовников, но за многие годы жизни повидал немало поцелуев, но сейчас он чувствовал себя словно юнец, перед которым впервые в жизни кто-то приподнял юбку. Фобос хрипло выдохнул, отчего-то улыбнулся и потянул с брата пиджак, целуя снова - мелко и беспорядочно, словно проверяя, а можно ли им?
- Ты пахнешь теми цветами...
Выдохнул, тихо и хрипло, наконец-то понимая, что тот приятный запах, что он чувствовал последние полчаса, исходил именно от кожи брата. Он сам принес ему тот парфюм - за что получил по самое не балуй за "что за женские флаконы ты мне таскаешь". Но сейчас он пах именно так, как ему представлялось - влажным, тревожным лугом с полевыми цветами, которые словно застыли в тишине перед грозой, не зная, будет ли буря или останется солнце.
Пальцы сжали рубашку Деймоса на его спине, вжимая брата в стекло - да только не так, как представлялось в начале. Кончик носа коснулся накрахмаленного воротника, он глубоко вдохнул его запах и замер на пару мгновений, словно решая, стоит ли продолжать. Они не смогут сделать вид, что ничего не было.
Они не смогут больше делать вид, что ничего не будет потом.
- Выбери меня снова. - Губы прижались к венке на шее, чувствуя его сердцебиение, такое же сильное, как и собственное. - Столько времени потеряли, так что... не хотелось бы потерять еще.

- А что, кобылицы не в твоем вкусе, братец?*
Фобос хрипло рассмеялся, но, в целом, с братом он был согласен - не хотелось бы через ндцать лет узнать, что их провел этот дрянной Локи. Но от того смертного богом и не пахло, может, он просто напугался их ссоры и убежал? В этом его осудить было невозможно, потому что ссора-то была знатной, он и сам не особо любил вспоминать все подробности, и был уверен, что целой мебели тогда в доме не осталось.
Но сейчас... сейчас эти же руки, которые приносили столько боли, эти губы, с которых срывались те глупые слова, ранящие их обоих, эти глаза, которые горели раньше ненавистью, а сейчас - чем-то совершенно необъяснимым, сейчас, в это мгновение брат был так близко, как никогда, кажется не был, разве что в утробе матери, но про Афродиту думать сейчас явно было бы неуместным. Фобос глубоко вдохнул и сипло выдохнул, вдруг понимая, что он успокоился. Нет, движения и прикосновения Деймоса волновали и душу, и тело, но где-то глубоко внутри он наконец-то поймал то шаткое равновесие, которое потерял, пока был с братом в разлуке. Он только лишь сжал на его плечах пальцы, позволяя усадить себя на подоконник, ловил его губы в ответных поцелуях, стаскивая с сильных плеч бога его так раздражающе белоснежную рубашку, не особо обращая внимание, куда девались с его одежды пуговицы... Завтра, возмущения Деймоса по этому поводу он выслушает завтра, и купит ему тысячу, миллион рубашек, лишь бы сейчас он ни на что не отвлекался. Дыхание стало, наверное, излишне шумным и рваным, он то задерживал вдохи то наоборот, наверное, слишком явно выдыхал или хватал воздух между поцелуями, вздрагивая от прикосновений Дейми и не в силах перестать касаться его сам. Пальцы поглаживали плечи, грудь, живот, цепляя за пояс его брюк, притягивая ближе - лишь бы он не передумал и не сбежал. Но судя по всему, они оба решили, что вместе им будет лучше, не так ли? Если Деймос выбрал его, то придется брать за это ответственность. И за кое что еще, что сейчас так тянуло и давило в собственных брюках.
- Измажешь свои безупречные брюки ради меня, м? - Шепот был хриплым, тихим и горячим, Фобос чудом смог набраться сил чтобы оторваться от поцелуев, часто дыша и заглядывая в глаза брата, прикасаясь к его раскрасневшимся губам кончиком большого пальца, приглаживая и проталкивая чуть внутрь. Он сотни раз видел, как любовники ублажали Деймоса, сотни - как его самого, но теперь-то можно признаться, что изредка, когда терял самообладание, представлял на их месте своего брата? Фоб протяжно выдохнул, облизывая губы, и откинулся назад, прижимаясь спиной к холодному стеклу, и ведя руками по своему телу, вниз, оттягивая пояс брюк, чтобы хоть как-то снять напряжение от возбуждения. Он не был уверен, как это вечер закончится, и не придется ли драться за место "сверху", но сейчас... сейчас он просто хотел, чтобы Дейми прикоснулся к нему. Так максимально интимно, насколько это позволяло их положение у окна.

*отсылка к мифу, где Локи рожал коня кобылой